18.12.2024
В начале декабря профессор Высшей школы экономики (ВШЭ) В. В. Власов опубликовал статью «Почему пора забыть наркома Семашко». Эта публикация вызвала у меня негативную реакцию из-за того, что автор принижает достижения советской системы здравоохранения и её создателя Н. А. Семашко. Ведь Всемирная организация здравоохранения в 1978 году признала советскую систему здравоохранения лучшей в мире.
Профессор П. А. Воробьёв уже дал достойный ответ на эту публикацию.
Хотелось бы напомнить, чего стоил нашему народу распад Советского Союза и последовательное разрушение государственной системы здравоохранения в угоду частному капиталу, в том числе зарубежному. О роли Всемирного банка в этом процессе можно прочитать в статье В. В. Гришина и А. В. Рагозина, опубликованной в «МВ».
Идеологи рыночных реформ в здравоохранении — профессора ВШЭ С. В. Шишкин, И. М. Шейман и затем присоединившийся к ним В. В. Власов — способствовали внедрению системы обязательного страхования с участием частных страховых организаций; переходу на частнопрактикующего семейного врача с разрушением педиатрической службы и поликлиник; сокращению коечного фонда государственных стационаров; внедрению оплаты медицинской помощи по клинико-статистическим группам (КСГ); введению «эффективного контракта» для оплаты труда врачей и, наконец, запуску губительной «оптимизации» 2011–2018 годов. Из всего этого удалось отстоять только педиатрическую службу благодаря усилиям профессора Л. М. Рошаля и академика А. А. Баранова. Я также боролась против этой оптимизации (подробно о вреде оптимизации и роли в ней ВШЭ написано во 2-м издании монографии «Здравоохранение России: Что надо делать», 2015 год, раздел 5.2–5.3).
Власов утверждает, что российская система здравоохранения «после освобождения от коммунистов не может выбраться из социалистической колеи». Вот факты, которые показывают, чем нам обошлось это «освобождение» в пользу рынка:
* В период с 1991 по 2023 год в России дополнительно умерли 14,7 млн человек. Этих смертей можно было бы избежать, если бы коэффициент смертности в стране остался на уровне 1980–1991 годов или как в «новых» странах ЕС, близких по уровню экономического развития (11,0 на 1 тыс. населения).
* В период с 1991 по 2023 год в России не родилось более 11 млн детей. Эти дети могли бы родиться, если бы коэффициент рождаемости в стране не снизился в 1999 и 2023 году (с 12,0 до 8,6 на 1 тыс. человек).
Конечно, часть перечисленных потерь связана с падением уровня жизни населения после распада Союза, но немалый вклад в них внесли бездарные реформы здравоохранения и их апологеты.
В 2013 году ВШЭ обосновала пагубную «оптимизацию». Её суть — найти дополнительные средства на оплату труда медицинских работников в самой системе здравоохранения путём сокращения якобы неэффективных расходов. В результате в период реформы количество стационарных коек сократилось на 160 тыс. (на 14%), а количество врачей — на 46 тыс. (на 8%). Как следствие, мы подошли без резервов к пандемии COVID-19. И, несмотря на героические усилия медиков, это стоило стране дополнительно минимум 70 тыс. жизней (расчёты ВШОУЗ). А сегодня Власов, который также подписывал документ об оптимизации, цинично говорит о необходимости дополнительных вливаний в здравоохранение. Но поезд уже ушёл, потерянные жизни не вернуть.
В 2008 году была отменена тарифная сетка, а далее произошёл переход на «эффективный контракт», то есть размер оплаты труда бюджетников стал зависеть от руководителей медицинских организаций. Это привело к вопиющим перекосам в зарплатах медицинских работников в разных регионах (в два раза и более) и между разными организациями, а в отдельных случаях и к самоуправству их руководителей.
Отмена регулирования количества и распределения аптек привела к тому, что там, где они нужны, их нет, а там, где не нужны, они есть в каждом доме. Вплоть до 2010 года крен в сторону закупок зарубежных лекарств и медицинских изделий привёл к катастрофическому ослаблению отечественного фармацевтического и медицинского производства, а также связанных с ними отраслей.
Вместо всей этой вредной для нашего здравоохранения деятельности нужно было просто сохранить имеющуюся систему и сосредоточиться на увеличении её финансирования с 3,2% ВВП (как это было в среднем во все годы после распада Союза) до 5% ВВП (как это принято в «новых» странах ЕС). Тогда средств хватило бы и на повышение оплаты труда медицинских работников, соответственно, ликвидацию их дефицита, и на современные технологии.
Я глубоко убеждена: мы должны вернуться к «семашкинскому скелету» здравоохранения, как неуважительно о нём выразился Власов. Это планово-нормированная система управления; централизованное финансирование; тарифная сетка; оплата работы медицинских организаций по смете; мощная профилактическая составляющая. Тогда будет и доступность медицинской помощи выше, и равенство регионов обеспечено, и экономия ограниченных ресурсов.
Убеждена, что здравоохранение по Семашко вернётся, и мы наконец-то победим все наносное.