21.12.2024
Госдума одобрила поправки в Уголовный кодекс РФ о декриминализации медицинской помощи. Теперь силовики не смогут применять в отношении медработников 238-ю статью, которая отличалась самым долгим сроком преследования (до 10 лет) и наказанием (до 10 лет колонии). В Госдуме эти изменения назвали «эпохальным событием» для врачей.
Медицинские юристы высказали разные мнения о том, смогут ли медработники теперь избежать уголовных рисков.
Иван Печерей, партнёр экспертно-юридической группы «Медика Пруф», кандидат медицинских наук, считает, что поправка решила одну проблему — вывод медработников из неподходящей для них статьи, но не решила другую: почему вообще к ним применялась 238-я статья УК РФ. Он отметил, что основной причиной её применения было затягивание сроков рассмотрения дела из-за затянутых сроков судебно-медицинских экспертиз. Дела, возбуждённые по таким «медицинским» статьям УК РФ, как 109-я и 118-я, в конечном счёте прекращались за истечением сроков привлечения к уголовной ответственности. Поэтому их переквалифицировали на более тяжкую статью 238 УК РФ, срок привлечения к ответственности по которой составлял 10 лет.
Печерей полагает, что с принятием поправки эта проблема никуда не делась. Закона, который ускорил бы проведение экспертиз, никто не принял. А раз есть проблема, надо как-то её решать. И желательно не изобретать при этом велосипед, а пойти старым проверенным путём — найти какую-нибудь новую «тяжкую» статью, по которой врачей можно было бы привлекать к ответственности.
Ирина Клопова, медицинский адвокат, член правления Национальной Ассоциации медицинских организаций, отметила, что пока не стоит впадать в эйфорию. Она обратила внимание на то, что в поправке говорится — ст. 238 УК РФ не будет применяться к медработникам, оказывающим пациентам медицинскую помощь. Это означает, что изменения касаются непосредственно врачей, выполняющих манипуляции. На руководителей — главврачей, начмедов, заведующих, начальников медподразделений — это не распространяется.
Кроме того, есть вопрос, что мы понимаем под медицинской помощью. С одной стороны, есть мнение (и оно отражено в Федеральном законе № 323-ФЗ, ст. 32), что под медпомощью понимаются все медицинские манипуляции. Но есть правоприменение и позиция Верховного суда, который понимает под медпомощью именно лечение в рамках ОМС. Теоретически мы пока не знаем, и, я надеюсь, что ошибаюсь, — в случае со ст. 238 может быть такой же подход: если врач оказывает помощь по ОМС, к нему применить её нельзя, а если даже в том же ГБУЗ, но по договору об оказании платных услуг, то уже можно.
В любом случае принятие поправки — это прорыв для нашей системы. Но пока понятие медицинской услуги и медпомощи размыто, говорить о 100%-ной безопасности врачей преждевременно.
Алексей Горяинов, медицинский юрист, кандидат медицинских наук, считает, что данная законодательная инициатива больше отражает стремление защитить интересы медицинского бизнеса, хотя внешне преподносится как забота о безопасности врачей. Он уверен, что за этой мерой последуют и иные изменения, возможно, гражданско-правового характера (как исключение распространения закона «О правах потребителей» на сферу здравоохранения).
Для врачей, уверен Горяинов, ситуация только усугубится. Так как известно из истории, что подобного рода инициативы приводят к появлению явления самосудов пациентов. А на фоне текущей повышенной нервозности масштаб может быть просто угрожающим.
Алексей Панов, управляющий «Центром медицинского права», полагает, что нет никаких оснований предполагать, что закон не пройдёт Совет Федерации и его не подпишет Владимир Путин, поскольку инициатива поправок по частичной декриминализации медицинской помощи с подачи профсообщества исходила от президента.
Панов считает, что можно говорить о существенном улучшении положения врачей в рамках уголовного преследования только тех, кто привлекается к ответственности по данной статье: уже осуждённые могут быть амнистированы, а уголовные дела, которые сейчас находятся в производстве, должны быть прекращены.
Что касается остальной массы уголовных дел по ятрогенным преступлениям, то, по мнению Панова, в УК РФ остаётся ч. 2 ст. 118 (нанесение тяжкого вреда здоровью по неосторожности) и ст. 109 (причинение смерти по неосторожности). Да, из-за затянутых сроков производства судебно-медицинской экспертизы часто сроки давности по этим статьям истекают раньше, чем закончится следствие. Но, думает Панов, рано или поздно государство начнёт как-то решать этот вопрос. Например, выделит средства на дополнительный штат судмедэкспертов для Следственного комитета, чтобы они быстрее проводили экспертизы по делам, связанным с неблагоприятными исходами оказания медпомощи.
Поэтому Панов не считает, что декриминализация данной статьи уменьшит частоту преследования медиков в массе. Тем более что с 1 января вступят в силу правовые нормы об обязательности клинических рекомендаций. Насколько он видит, из развернувшейся дискуссии в медсообществе, особого желания руководствоваться ими у врачей нет. Плюс гражданско-правовая ответственность как была, так и остаётся. Поскольку мы живём в рамках рыночных отношений, количество гражданских исков будет только увеличиваться.
Алексей Старченко, член Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре, президент Национального агентства по безопасности пациентов и независимой медицинской экспертизе, полагает, что итогом поправок станет уменьшение числа дел против врачей. Но он смотрит на практику применения.
Ст. 238 УК РФ предусматривала максимальный срок давности уголовного преследования — до 10 лет. Тогда как по другой популярной в отношении медиков статье — причинение смерти по неосторожности (ч. 2 ст. 109 УК РФ) — не больше двух. Нередки случаи, когда сроки давности истекают и врачей освобождают от ответственности.
Пока, конечно, есть вопросы, как это будет применяться. Например, непонятно, будут ли подпадать под поправку, например, случаи отравления некачественной едой в медорганизации. Формально это ведь тоже оказание медпомощи, так как питание входит в ОМС.
Лично Старченко всегда был против уголовного преследования врача, которое, как ему кажется, должно быть только за какие-то совсем уж вопиющие случаи. Но самое главное, должна остаться гражданская ответственность в полном объёме, чтобы люди могли рассчитывать на компенсации. Иначе и суды Линча будут возможны, и прочие недопустимые вещи.
Артём Зуев, руководитель экспертно-юридической группы «Медика пруф», считает, что введение ограничений на 238-ю статью — это серьёзное событие для врачей, которые получат передышку, хотя бы на какое-то время. Когда президент подпишет закон и после этого он вступит в силу, встанет вопрос об освобождении медработников, которые по этой статье были осуждены (тем более что в последнее время правоохранители усиленно лишали свободы врачей именно по этому составу).
В то же время невероятного оптимизма Зуев не испытывает. Надо будет смотреть, как правоприменитель будет трактовать фразу, что действие ст. 238 не распространяется на медиков, «оказывающих медицинскую помощь». Часто под медпомощью подразумевают именно помощь по госгарантиям, в системе ОМС. А в частной клинике, по мнению многих правоохранителей и судов, оказываются медицинские услуги. Разделят ли сейчас в правоприменении 238-й статьи эти понятия, мы не знаем.
И самое главное — нынешние поправки это, говоря врачебным языком, симптоматическое лечение. Симптом убрали, но причина болезни остаётся — это огромный поток жалоб и неудовлетворённость населения медпомощью. Когда-то эта река пробила брешь в 238-ю статью, правоохранители начали её использовать именно потому, что был социальный запрос от недовольных граждан на то, чтобы добиться справедливых наказаний врачей. Сейчас эту брешь в 238-ю статью залатали, но река то продолжает течь и, боится Зуев, она будет пробивать новые бреши — ведь соцзаказ наказывать врачей никуда не ушёл. Может быть, это будет ст. 111 УК РФ («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью») или даже ст. 105 («Убийство»). Да, это пока фантастика, но когда-то и 238-я казалась абсолютно фантастичной для применения против врачей.